В. Г. Гузев. Избранное

145 К интерпретации категории числа имен существительных в тюркских языках Таким образом, показатели bir и -lar, каждый в отдельности, исполь- зуются в разнообразных функциях. На фоне этого функционального многообразия их употребление для выражения единичности и множе- ственности предстает как ограниченная узкими рамками сфера катего- риального использования. Предложенная выше интерпретация тюркской категории числа ос- новывается на посылке, что bir — грамматический показатель единич- ности. Необходимо также учитывать возможность решения интересую- щей нас проблемы, исходя из второй из упомянутых выше допустимых посылок: слово bir в интересующей нас функции — числительное ‘один’. Действительно, есть основания думать, что грамматические функ- ции у слова bir вторичны и сформировались на базе его исконной лек- сико-грамматической сущности как числительного ‘один’. Эти грам- матические функции могли возникнуть в ходе исторического развития тюркских языков, и, следовательно, можно себе представить такое со- стояние этих языков, когда bir совершенно не использовалось как грам- матическое средство. Если исключить слово bir из арсенала грамматических средств, то придется признать, что аффикс -lar оказывается единственным морфо- логическим показателем, служащим для выражения количества пред- метов, а другие средства не грамматичны. Поскольку понятие категории предлагает наличие минимум двух форм, составляющих функциональ- ный ряд, то у нас не будет оснований говорить о грамматической кате- гории числа. Можно лишь говорить о форме множественности с пока- зателем -lar. Механизм выражения языком количественных характеристик выгля- дит в таком случае следующим образом. Основная форма индифферент- на к количеству обозначаемых предметов; множество при необходимо- сти может передаваться специальным грамматическим показателем -lar, а единичность, как и другие конкретные количества, лексическим спо- собом, т. е. с помощью числительного. Такое положение для тюркских языков не должно казаться необыч- ным, ибо оно имеет многочисленные типологические параллели в язы- ках изолирующего и агглютинирующего строя, например, в китайском, японском, классическом тибетском, бирманском, индонезийском, нивх- ском 1 . 1 См.: Кацнельсон С. Д. Указ. соч. С. 33–35; Jensen Н. Указ. соч. С. 7–8; см. также: Xолодович А. А. Категория множества в японском в свете общей теории множества в языке // Уч. зап. ЛГУ. Серия филол. Наук. 1946. № 10; Шор Р. О., Чемоданов Н. С.