В. Г. Гузев. Избранное

168 В. Г. Гузев. Избранное: К 80-летию действительно целесообразно именовать причастиями, состоит в том, что последние обладают «агентивным значением», то есть в их зна- чении закреплено совершенно определенное взаимоотношение между действием-признаком и предметом-носителем признака: предмет есть производитель действия (okuyan çocuk ‘читающий ребенок’); для пере- дачи противоположых отношений, то есть таких, при которых пред- мет выступает объектом действия, необходима форма страдательного залога: okunan kitap ‘читаемая книга’. «Пропартисипы» же, лишен- ные агентивного значения, способны передавать, не меняя залоговой формы, более широких круг отношений между действием-признаком и предметом-носителем признака, в том числе и отношение между дей- ствием и его производителем. Именно эта индифферентность форм на - dık и -( y ) acak к характеру взаимоотношений действий с предметами, по-видимому, и нашла выражение в не совсем удачном утверждении Н. К. Дмитриева, что форма на - dık недифференцированно передает два залога: действительный и средне-страдательный.  Указанная семантическая особенность «пропартисипов» позволяет им участвовать и в конструкциях типа içecek su ‘питьевая вода’ (с. 16, 26), то есть ‘вода, которую пьют’ или ‘вода, которую можно пить’, и в конструкциях, в которых они ничем не отличаются от причастий: okuyacak çocuk ‘ребенок, который прочтет’.  Очевидно, этой же особенностью определяется и разное отношение причастий и «пропартисипов» к категории залога. Ведь залоги — ка- тегория, являющаяся специальным грамматическим средством выра- жения взаимоотношений действия и связанных с ним предметов, или субъектно-объектных отношений. Для причастия в атрибутивной функ- ции если выражаются отношения, отличные от тех, которые зафиксиро- вав в его грамматическом значении, форма косвенного залога обязатель- на (см. приведенные выше примеры); для «пропартисипа» же форма косвенного залога выступает лишь как дополнительное, используемое лишь, при необходимости, средство передачи взаимоотношении пред- мета, носителя признака, и действия. Вот почему возможны обе фор- мы içecek su и içilicek su. Разница в значениях, естественно, сводится к тому, что в первом случае может иметься в виду любое взаимоотноше- ние между действием и предметом, а во втором — только страдательное или неопределенно-личное. С предложенных позиций можно утверждать, что Ш. С. Айляров прав, не соглашаясь с точкой зрения Ф. Е. Корша и Н. К. Дмитриева ви- девших в конструкциях типа içecek su, oturacak yer ‘место для сидения’ (с. 119) нарушение логики, однако предлагаемая им самим; концепция