В. Г. Гузев. Избранное

169 О развернутых членах предложения, вводимых глагольными именами... эллиптичности таких сочетаний (см. с. 16–17, 25–27, 117, 118), согласно которой в них «давно выпал один из трех обязательных, компонентов» (с. 16), (то есть тот, который называет субъекта действия, как в кон- струкции su basmış ova ‘равнина, которую затопила вода’ (см. с. 26), вряд ли правомерна. Нельзя согласиться с утверждением, что «стоит только устранить эллипсис и восстановить выпавший третий компонент сочетания, как все окажется на месте, и мы будем иметь построенный в полном соответствии с законами логического мышления развернутый член предложения...» (стр. 17). Думается, что и в конструкции: içecek su, и в конструкциях типа su basmış ova «все на месте». Только послед- ние, возможно, в современном турецком языке являются синтаксиче- скими архаизмами, конструкциями, сложившимися на том этапе раз- вития, языка, когда в формах -( A ) r , - maz , -( у ) ап , - mış еще не развилось агентивное значение, то есть до того, как они стали причастиями. В них реализован один из используемых в тюркских языках способов выра- жения, отношений действия со связанными с ним предметами, а имен- но — лексический, то есть заключающийся в прямом назывании субъ- екта, как в приводимом в работе на стр. 26 примере: iğne düşecek yer yok ‘иголке негде упасть’.  Есть и еще одно синтаксическое отличие «пропартисипов» в атри- бутивной функции от причастий — первые могут выступать в функции второго компонента (определяемого) определительных конструкций, образуемых формами родительного падежа 1-го компонента и формами принадлежности 2-го компонента, типа benim okuduğum kitap ‘книга, которую я читаю’. Причастия в таких конструкциях просто не исполь- зуются, о чем наглядно свидетельствует приводимый в рецензируемой работе- иллюстративный материал.  Из сказанного следует, что смешивать формы на - dık и -( y ) acak с при- частиями недопустимо со всех точек зрения: с семантической, морфо- логической и синтаксической.  Едва ли можно согласиться с мыслью, что категории, «характерные для турецкого глагола», также характерны и «для причастия как формы глагола» (с. 47). Глагольные категории — это наборы морфологических средств, выражающие те или иные характеристики действия или его вза- имоотношения с иными явлениями. Причастия — это тоже одно из та- ких морфологических средств: ряд форм, служащих для представления действия в виде признака, то есть это глагольная категория. Обладать категориями, характеризующими действие, может только то, что выра- жает само действие, то есть глагол. Приняв причастную форму, глагол не перестает быть глаголом, и его категории остаются глагольными.