В. Г. Гузев. Избранное

271 Значения форм страдательного и возвратного залогов... четательные возможности. Поэтому концентрирование внимания на конструкциях служит лишь изучению порождения с помощью залогов речевых единиц. Одна и та же ситуация может быть выражена разными высказыва- ниями, что свидетельствует лишь о привлечении различных языковых средств. И это не приближает исследователя к уяснению сути самих языковых средств. Авторы концепций, признающих залог сугубо синтаксической кате- горией, а также концепций, в основе которых лежит «принцип соотне- сения членов предложения и категорий субъекта и объекта» 1 , так или иначе признают соотносительные конструкции синонимичными. Одна- ко это, как отмечалось выше, едва ли справедливо, ибо такие обороты передают разное мыслительное содержание, представляющее собой результат различного истолкования, восприятия одного и того же фраг- мента объективной действительности. Передаваемые комбинации мыс- лительных единиц имеют разные субъекты (предметы мысли) и пре- дикаты. Из этого следует, что соотносительные конструкции передают различный смысл. Упомянутое соотнесение членов предложения и категорий субъекта и объекта неприемлемо уже потому, что, как было показано на конкрет- ном материале, страдательный залог может функционировать не только в составе финитных форм в функции сказуемого, но и в составе имен- ных форм в функции других членов предложения. По нашему мнению, собственно-страдательное значение тюркского страдательного залога — это некий образ, в котором отражено и закре- плено такое отношение между действием и предметом, при котором предмет выступает как объект прямого воздействия. Содержание этого образа можно, например, передать выражением «подвергаться пря- мому воздействию». Продуктивная же производная основа этого залога передает информацию типа «подвергаться деланию, делаться». Собственно страдательное значение страдательного залога не явля- ется единственным. Фрагменты объективной действительности, кон- кретные ситуации, обобщенные и отраженные в собственно-страда- тельном значении, не содержат реального производителя действия. Это обстоятельство, думается, может быть источником того, что в резуль- тате переосмысления в сознании разовьются представления об отвле- ченном, неопределенном или обобщенном производителе, что-то вроде «все», «любой, кто совершает действие», «кто угодно» и т. д. Становясь 1 Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978. С. 60.