В. Г. Гузев. Избранное

296 В. Г. Гузев. Избранное: К 80-летию 516] ‘(Человек) произнес все похвалы и просьбы. На все, что сказал раз- ум, он зажмурил глаза (т. е. все покорно принял)’; kimdür ki any görübän gizlänükaldy ahvâli? [18. 143a] ‘Кто тот, чей восторг при виде его (бога) остался утаенным?’ Ср.: xalifä Mäliküŋ ärliginä daŋa kaldy [26. 526] ‘Ха- лиф застыл от изумления перед мужеством Мелика’. Способность «модифицирующего» глагола kal-, имеющего при пол- нозначном использовании значение «оставаться», сочетаться не только с деепричастной основой, но и с финитной формой «смыслового» гла- гола, является, как нам представляется, свидетельством того, что грам- матическая специализация этого элемента, сопровождаемая эволюцией, перерастанием вещественного значения в служебное грамматическое, в представляемую памятниками эпоху зашла уже так далеко, что он мог функционировать как самостоятельный морфологический показатель. Форма -(j)A ko- обнаруживает значение доведения до состояния, на- ступающего в результате совершения действия, называемого исходной основой: asa kojalar tänüŋ ijijä, gälä kuşlar bäjnüŋi ala jejä [21. 43] ‘Подве- сят твое тело (и будут ею так держать), пока оно не засмердит. Прилетят птицы, будут клевать твой мозг’; anuŋ masaly bir süŋü agacyna bäŋzär kim günäşä bärâbär dikä kojalar : ägär any azkinäk agärlärsä gölgäsi javlak uzanur, ägär çok ägärlärsä gölgä kysalur, dibinä jygylur [19. 996] ‘Прит- ча об этом напоминает столб, который устанавливают против солнца: если его наклоняют немного, его тень удлиняется, если сильно накло- няют, тень укорачивается, стягивается к его основанию’. Ср. также: gerü çömlägi örtä kody [27. 536] ‘Снова прикрыл горшок’; Şaṭaty ajagyndan asa kodylar [26. 2186] ‘Шатата подвесили за ноги’. Форма -(j)A ver- , которую П. И. Кузнецов, изучавший ее на совре- менном турецком материале, называет «аспектом внезапности» [23. С. 220–222], едва ли имела в староанатолийско-тюркском языке в своем значении сему, которая сигнализировала бы, как это имеет место в неко- торых других древних тюркских языках [28. С. 198], о том, что действие совершается в интересах кого-либо другого [29. С. 376–378]. Правда, следует признать, что такая сема воспринимается как вполне вероятный и естественный результат эволюции вещественного значения глагола ver- ‘давать’ на пути его грамматизации. Однако то обстоятельство, что данная форма используется как в таких высказываниях, где упомяну- тая сема в принципе может присутствовать (примеры 1–3), так и в та- ких, в которых ее наличие представляется невозможным (4 и 5), дает основание полагать, что значение формы само по себе индифферентно к наличию или отсутствию в передаваемом смысле оттенка «в интере- сах кого-либо другого» и, следовательно, лишено обсуждаемой семы: