В. Г. Гузев. Избранное

599 О некоторых сомнительных представлениях в области тюркской грамматики В определительных конструкциях с числительными форма множе- ственности определяемого используется как средство указания на ин- дивидуализированность, исключительность каждого из составляющих множество объектов: Üç silahşör+ler «Три мушкетера» (название романа А. Дюма); Onu yedi ova+lar+ ın ardındaki uçurumlardan aldım. (NH SB, 57) — «Я взял ее [целебную грязь] в ущельях, что находятся позади семи равнин». 1.2. Признание существительного, лишенного материального па- дежного показателя, формой «основного» падежа. Наличие в тюркских языках формы основного падежа принимается специалистами как нечто само собой разумеющееся [6]. Считается, что эта «форма» является ос- новной, исходной, словарной формой существительного, и признается, что она способна употребляться в функции любого члена предложения. Вместе с тем существует мнение, согласно которому она противостоит всем остальным падежам как падеж подлежащего [7]. Такая, ставшая традиционной, трактовка оснóвного облика тюрк- ского имени существительного представляет собой шаг назад по срав- нению с первоначальным восприятием его Отто Бётлингком, автором грамматики якутского языка (1851). Говоря об этом падеже в якутском языке, О. Н. Бётлингк назвал его не именительным, а «оснóвным» и неопределенным (саsus indefinitus). Он счел нужным, как бы извиняясь перед читателем, объяснить, что назвал он «голую именную основу», выступающую в предложении как полно- ценное (bedeutsames) слово, падежом по двум причинам: 1) поскольку она подобно другим падежам призвана передавать связи (Beziehungen zu bezeichnen hat) и 2) поскольку неудобно (nicht füglich) говорить о функционировании в предложении основы как таковой; а именует он этот падеж неопределенным потому, что «его область не столь ограни- чена, как у других падежей», т. е. потому, что он передает более широ- кий спектр предметных связей, чем любая другая падежная форма [8]. Высказывание Антуана Мейе — «Основной чертой индоевропей- ской системы является то, что в ней слово никогда не существует без особой грамматической характеристики», — ясно подразумевает суще- ствование языковых систем, в которых слово в речи может оказываться «без особой грамматической характеристики» [9]. Жан Дени тоже пишет о том, что индоевропейский «корень» в нор- мальных условиях не бывает «в изолированном состоянии». И наобо- рот, каждый тюркский «корень» может выступать изолированно и вы- полнять морфологическую функцию без поддержки суффикса или окончания [10].