Актуальные вопросы тюркологических исследований

61 Международная научная конференция XIX Ивановские чтения Богом), оказывали влияние на тюркскую мусульманскую поэзию с са- мого начала ее становления, т. е. примерно с середины XI в. Это было влияние как идейное (отражение в поэзии суфийских представлений, употребление особой терминологии), так и собственно художественное (заимствование системы образов, выработанной поэтами-мистиками). Разумеется, этого влияния не мог миновать в своем поэтическом твор- честве и Бабур. Влияние суфизма приводило к тому, что, как указывал проф. С.Н. Иванов, многие образы газелей чагатайских (староузбек- ских) поэтов, в том числе и Бабура, «содержат как бы двоякий смысл — «земной» и суфийский, причем последний — безотносительно к тому, имел или не имел его в виду автор» [1. С. 21]. Какие же мотивы, образы и особые термины, заимствованные у су- физма, можно встретить в поэзии Бабура? Этот вопрос имеет большое значение для изучения мировоззрения автора, его эстетических пред- ставлений и раскрытия силы воздействия его стихов на читателя. Пре- жде всего, следует назвать образ Друга, Возлюбленного (ар. ; перс. ), за которым может скрываться Истинный Бог, взыскуемый суфиями. В газелях Бабура часто встречается мотив разлуки с Другом и стремления преодолеть эту разлуку: [3. ١] Я остался в изгнании и разлуке, ах! из-за руки (власти) той Души (Друга). Теперь я достиг души (Друга) из-за руки (власти) изгнания и разлуки. [3. ١] Что мне делать, чтобы соединиться с Ним? Он (ведь) никогда не разлучал- ся с другими. Соединение с другом нужно мне и нужно, чтобы Он разлучился с (моими) соперниками. (Вариант: (ведь) должно быть, Он разлучился с (моими) соперниками ). В отдельных газелях Бабура встречается особый образ суфийского происхождения — «пустыня небытия» ( ), куда отправля-