Япония: цивилизация, культура, язык 2022

«ISSUES OF JAPANOLOGY, vol. 9» St-Petersburg State Univ 2022 189 «Касуми» – «дымка», «туман» в системе сезонной лексики рисует весенний пейзаж. «Хику» обладает раз- личными значениями – «захватить» (хикарэру), «манить» (хику). В туманной дымке мелькнул край женской одежды, привлекший внимание, и смятение чувств отразилось на лице. Кроме того, «хикару» – «светиться» (свечение в тумане), «быть полноцветным» придает строфе колористи- ческий мотив. Возможна реминисценция на стихи неиз- вестного поэта («Сюивакасю», 112): Та га содэ ни Чьи-то рукава, Омоиёсоэтэ Вероятно, вспомнив, Хототогису Кукушка Ханататибана но Поет среди ветвей Эда ни накуран Цветущих померанцев. Рукава, пропитанные благовониями, становятся в поэзии эмблемой любимого человека. Поэт использует прием уподобления: кукушка принимает цветы за узор на рукаве. «Ханататибана»  «цветущие померанцы» служат выражением размышлений о прошлом и являются знаком воспоминаний. «Рукав» традиционно соотносится с ароматом слив или померанцев, что рождает цепь поэтических ассоциа- ций со стихами антологии «Кокинвакасю» (№ 33, № 139). Картина возникает прихотливая, призрачная, она ассоциа- тивно возвращает к образу рукавов, струящих аромат, из стихотворения неизвестного поэта («Кокинвакасю», 139): Сацуки мацу Ждущих лета Ханататибана но Цветов померанца Ка о кагэба Аромат вдыхаю Мукаси но хито но И рукавов далекого друга Содэ но ка дзо суру Чувствую аромат! Этот источник заимствования появляется в разных строфах поэмы, становясь порождающим звеном в цепи интертекстуальных параллелей. Мотивы любви продолжа- ют звучать и в последующих «весенних» строфах (80, 81). Хару саэ канаси Грустно даже весной. Хитори косу яма Одинокий, преодолеваю горы(80).