Актуальные вопросы тюркологических исследований

213 XХXIII–XXXIV Кононовские чтения спрашивает, может ли она остаться в этом доме, что герой с готовностью и подтверждает. Герой после долгих объятий и поцелуев относит ее на кровать. После любовных ласк девушка, хотя и чувствует себя счастли- вой, все же задает вопрос, а не является ли происходящее делом предо- судительным. Мужчина предлагает девушке отобедать и обсудить этот вопрос [8: 21]. Далее следует кульминационный эпизод, когда герой объясняет свои взгляды на роль и место женщины в современном обществе. В результате этой беседы девушка заявляет, что у нее возникло страстное желание на- учиться читать (sic!), поскольку в мире есть множество вещей, которые ей неизвестны: «Она встала, оделась, я приказал накрыть стол, усадил её за трапезу и тогда приступил к беседе: “Когда была создана Земля и на свет появились женщины, права были равно дарованы и мужчинам, и женщинам… Права, следующие из самого акта творения. Сначала муж- чины взяли на себя дела, связанные с семьей, они находили себе пару и женщины брали на себя заботу о детях. Несколько семей собрались в одном месте и образовали род. Несколько родов пришли в одно место. Между ними стали возникать общественные и социальные отношения. Для обеспечения порядка и управления этого сообщества появилась не- обходимость в некоторых законах. Вот с тех пор и начались рабство и бедствия женщин. Если бы женщины в те времена были в силе, весь мир вынужден был бы сегодня жить по их желаниям и установлениям. Но сильны оказались мужчины, чьё владычество было подкреплено си- лой, и женщины оказались в вынужденном рабстве. Закон девственно- сти был навязан молодым девушкам, а остальным женщинам — закон верности. То есть мужчины тех времен, чтобы использовать женщин так, как им хочется, обязали девушек хранить девственность, а женщин — верность. Мужчины, настаивая на соблюдении этих законов как ре- зультате собственного эгоизма, установили по своему желанию право насыщать собственное вожделение. <…> И вот, забыв о собственном благополучии, они — мужчины — не нашли для женщин, желавших счастья, иного горького урока кроме стыдливости”. “Это бесчестно” — сказала она. “Да, конечно… Это поистине большая несправедливость. Поэтому некоторые женщины гневаются и восстают против этих рабства и несправедливости”. <…> “В таком случае я буду не общественной, а природной женщиной”» [8: 22–23]. Поставленная перед выбором, Зам- бак предпочитает быть природной/естественной женщиной.