Африканистика в России: прошлое и настоящее

101  В. Н. Семенова. О коллекции эфиопских магических свитков МАЭ РАН...  Джэмбэрэ Хайлу с 1948 г. жил и работал в Аддис-Абебе, где рос и развивался рынок коммерческого искусства (Silverman, Fisseha 1999: 158–159). Не удалось найти свидетельств о втором худож- нике — Вэндыму Вэльдэ, но и по манере письма и по сюжетам, очевидно, что это тот же круг художников, к которому принадлежал Джэмбэрэ Хайлу. В то время картины подобного жанра не часто становились объектом коллекционирования, поэтому в музейных собраниях их не так много, как может показаться на первый взгляд. Работы традиционных эфиопских художников стали цениться международной искусствоведческой и галерейной средой позднее, после государственного переворота 1974 г. Тем удивительнее обна- ружить их работы в собранииМАЭ РАН. Стоит предположить, что хотя Д. А. Ольдерогге имел понятие о живописной традиции совре- менной Африки и имел, очевидно, художественный вкус, скорее всего, ему эти холсты посоветовал приобрести или подарил кто-то из местной номенклатуры или научно-музейной среды. История с приобретением двух свитков выглядит еще более туманной. Во-первых, они вполне могли быть куплены/подарены в Аксуме. Магические свитки являются материальными свидетельствами живой бытующей по сей день традиции в Эфиопии. Они включены в оборот повседневнойжизни. В столице их просто так не увидишь. Проще их найти в сельской местности, где живет традиция их соз- дания учеными-дэбтэра. Во-вторых, их приобретение выглядит загадочным ввиду высо- кого художественного достоинства свитков и их относительно ранней датировки. Наиболее ранние сохранившиеся до наших дней свитки датируются только XVIII в (Balicka-Witakowska, Bausi, Bosc-Tiesse, Nosnitsin 2015: 158–159). Конечно, есть косвенные свидетельства того, что они были в обращении уже в XIV–XV вв. (Mercier 1979: 10). Сама традиция, очевидно, более древняя. Появление свитков как класса предметов в коллекцииД. А. Оль- дерогге не вызывает вопросов, так как МАЭ РАН обладает пред- ставительной коллекцией свитков, с которой Дмитрий Алексеевич был прекрасно знаком.