Африканистика в России: прошлое и настоящее

25  А. Б. Давидсон. Судьба Дмитрия Алексеевича Ольдерогге  в свой сектор. А у Анатолия Ивановича в анкете —немецкий плен. По тем временам— волчий билет. Где надо, ДмитриюАлексеевичу это попомнят. Он знал, на что шел. Еще через несколько лет он добился зачисления в свой сектор и Виктора Андреевича Вельгуса, вернувшегося из пермских лагерей. Характерно для него и отношение к людям моей судьбы. Я не сразу ему признался, что родился в ссылке, и что мой отец там уже много лет. Но он догадывался. Особенно я ощутил его сочувствие в начале 1953 г., во время «дела врачей». Семьям репрес- сированных, да еще с «неблагозвучной» фамилией, да к том уже в опальном Ленинграде, те события грозили катастрофой. Боясь, как минимум, остаться безработным, я разослал письма по всей стране, просясь в любую деревню, любой аул, кишлак. Но управ- ление кадров минпроса Северо-Осетинской АССР, например, ответило: «Не предполагается вакантных мест по Вашей специ- альности». Отдел кадров минпроса Узбекистана: «Школы Вашей специальностью укомплектованы». И так отовсюду, если вообще давали себе труд ответить. Преподавателям своего факультета я даже не упоминал об этом. А с ним— обсуждал, хотя и полуфразами, намеками, как водилось в те времена. Помочь он не мог. Но возникли отношения большего доверия, не очень типичные для всегда сдержанного Дмитрия Алексеевича. Как-то, когда мы шли из Института этнографии на вос- тфак, он в сердцах сказал: «Скоро и при слове «Здравствуйте» будут ссылаться на Сталина». По тем временам сказать такое! Тогда и за много меньшее можно было поплатиться... Сразу же после смерти Сталина, когда обстановка несколько разрядилась, он ходатайствовал о месте для меня в аспирантуре востфака ЛГУ — безуспешно. И впоследствии, когда меня после аспирантуры в московскомИнституте истории не оставили там на работе, он помог зачислениювИнститут востоковедения вМоскве. А затем добивался у его директора Бободжана Гафуровича Гафурова и у Иосифа Абгаровича Орбели, тогдашнего декана востфака ЛГУ, моего перевода в Ленинград.