Актуальные вопросы тюркологических исследований

57 Actual Problems of Turkic Studies Еще раз две формы на -ġan/-gän – одиночные, не во фразе — появля- ются на с. 442 ДЛТ, в конце третьей «Книги удвоенных слов» (с. 406–445 оригинала «Дивана»), в соответствии со вторым, вспомогательным спо- собом подачи тюркского материала, в своеобразном «грамматическом уголке», в котором Махмуд Кашгари среди перечисляемых причастных форм называет «активное причастие, указывающее на постоянное дей- ствие: taµratġan «всегда торопящий» и täbrätgän «много раскачивающий» (ДЛТ 442-443). Сравнение примеров из серии анафорических предложений с толь- ко что приведенными двумя одиночными причастиями показывает, что причастие на -ġan/-gän само по себе обладает близкой к максимальной обстоятельственной характеристикой проявления динамического каче- ства во времени, и эта дополнительная характеристика может варьиро- вать: «всегда», «постоянно», «часто», «обычно», «как правило», «по при- вычке», «иметь обычай», «больше, чем обычно», «много». В этом плане анафорическое построение примеров не является обязательным услови- ем реализации чисто грамматического значения многократности/дли- тельности/постоянства действия у причастия на -ġan/-gän. Третий раз коррекции со стороны читателя форма на -ġan/-gän под- вергается на с. 603–604 оригинала ДЛТ в пословице, приводимой в ка- честве примера на слово müñüz : süsgän uæqa täñri müñüz bermäs «не дает бог рогов бодливой корове (~ быку)». Здесь над вторым сином одна из то- чек (непохожа на сукун !) нарочито небрежно перечеркнута фатхой , т. е. опять же, как и в начале, на с. 17 «Дивана», древний правщик предлагал читать данную форму с аффиксом -ägän: süsägän. Как установлено Р. Данковым, единственная дошедшая до нас копия с авторского списка рукописи «Дивана» Кашгари содержит многочис- ленные правки оригинального текста какими-то ее читателями или вла- дельцами. Характер целого ряда поправок выдает в них представителей иных тюркских диалектов, нежели тех, что стали предметом описания Махмуда Кашгари, а именно диалектов кыпчакского типа. Вероятно, в их языке форма на -ġan имела значение причастия прошедшего времени, ее презентное значение, которое она имела в караханидско-тюркском язы- ке, было совершенно непонятной и невозможной вещью. Но что касается наличия формы на -agan в качестве причастия настоящего продолжен- ного при одновременном функционировании причастия прошедшего на -gan — эта картина полностью совпадает с современным кумыкским языком.