Ассириология и египтология: в Санкт-Петербургском государственном университете

339 другого. Следовательно, суперзадача инициатора текста состояла в создании образа «автора». И если сам он играл известную социаль- ную роль по отношению к тексту, то созидаемое им «авторство» было уже литературной конструкцией. «Авторство», формировавшееся в египетских текстах этой ста- дии, означало появление литературного героя: автор как образ, автор как часть композиции... Получалось, что тот, кто собирал и формиро- вал текст, вовсе не обращался в нём к «читателям», само присутствие его личности в данном случае было под запретом, было неуместным, не принималось социумом. В дальнейшем это «родимое пятно» куль- товых текстов будет существовать всю историю египетской литера- туры, которая не будет знать открыто проявленного и принимаемого социумом авторства. В некоторых «жанрах», например, в cbA.j.t «поучениях», древней- ших текстах дидактической литературы, которые появились, по-ви- димому, не позже первого десятилетия XX в. до н.э., имя «автора» являлось обязательной частью названия произведения. Однако такое «авторство» не имело ничего общего с подлинным инициатором тек- ста, который часто жил на несколько столетий позже «того мужа», которому произведение приписывалось. Авторство, как креативная роль, осознавалось в египетской культуре текста и, сколько можно судить, высоко оценивалось, но ... Сама «дескрипция авторства» родилась как литературная кон- струкция, будучи встроена в образ главного персонажа произведения. Автору-инициатору текста не было места ни в начале, ни в концовке произведения. Последние строки содержали, как правило, имя пере- писчика данной копии в книжном клише, колофоне: «Вот и всё, от начала до конца, в соответствие с тем, что было найдено в рукописи писцом, чьи пальцы искусны имярек». Таким образом, египетская дескрипция авторства предполагала, что содержание текста исходит от центрального персонажа произ- ведения, а форма, стиль и тому подобное — это «работа», предмет ремесла и в данном случае она занимает маргинальную позицию 24 . 24 Подобная же система оценок применялась египтянами и к изобра- зительному творчеству, будь то живопись или скульптура. Труд художника оценивался с учётом физической нагрузки работы, эмоционально-эстетиче- ская составляющая творчества принималась per se. Предполагалось, что ав- тор себя в произведение не транслирует, так как оно есть форма служения, часто сакрального.