Ассириология и египтология: в Санкт-Петербургском государственном университете

356 групп рисовались в далёком от чёткости разрешении. Однако эпоха XIX-XX дин. как будто предоставила нам уникальную возможность: познакомиться с маргинальным творчеством художников, собранных в один квартал. Название Дейр эль-Медина мало что говорит о прошлом, но для настоящего этот археологический объект предоставил богатейший материал для реконструкций. В нашем случае наиболее интересны остраконы с комическими сценками, в которых животные, чаще всего мелкие и безобидные, представлены играющими роли людей, высокого и низкого статуса. Как правило, это изображения роскоши или различных жизненных коллизий: войны, суда, побоев. Здесь мышь представлена господи- ном высокого статуса, а кошка слугой; мышь выступает неправедным судьёй в тяжбе отрока и кошки, павиан — арфистом перед вельмо- жей-мышкой. Это картина инвертированного мира, «мира наоборот» и, если смотреть на это в синхронном аспекте, то как будто ничто не при- влекает особого внимания. Однако есть два обстоятельства, которые раскрывают нам самую необычную сторону: во-первых, эти рисунки были созданы ок. XIII в. до н.э. и, во-вторых, некоторые из них отража- ют сюжеты, в дальнейшем широко известные по письменным текстам Восточного Средиземноморья, вошедшим в универсальный текст на несколько веков позднее и известных нам как «басни Эзопа». Другими словами в нашем распоряжении оказались своего рода «протографы» этих басен, но представленные не в форме вербально- го текста, а визуально-графически. И при этом следует учесть, что никаких письменных трансляций этих сюжетов в Египте до сих пор, насколько известно, не найдено.