Ближний Восток и его соседи

g 390 h К. А. Жуков колонны, — отстали на полверсты. Но что это такое: мягкий ил переходит вдруг в гладкую, как пол, глинистую поверхность, твердую до того, что даже копыта лошадей не оставляют на ней следа? Это — такыр , «голь», «лысина» без атома пыли, без былинки растительности, высушенное палящим солнцем глиняное болото. «Вот кабы такое болото да вплоть до самой Хивы тянулось!» — желает всякая душа в колонне. Но такыр версты через полторы прекращается; а там пошел хрящ, мелкая камени- стая россыпь, рвущая обувь; а там опять ил, бесконечный ил. Виднеет- ся вдали песчаная гряда. «За грядой этой и ночлег», — радуют вожаки. Колонна в нетерпении ускоряет шаг, подымается на гряду, переваливает и видит перед собой опять ил с новой грядой на горизонте. «Так тут, что ли, остановимся?» — спрашивают вожаков. «Нет, дальше, дальше, за той грядой», — отвечают, смеясь, киргизы. И перевалит еще колонна через пять-шесть таких гряд с широкими илистыми между ними лощинами, пока действительно доберется до станции, усталая, вялая, изнемогающая от жары и жажды. Но вот начинаются сплошные пески с редкими кустиками джузгуна, растения, имеющего вместо листьев облатки белого, желтого, розового цвета, как те деревья, что изображаются на чайных китайских ящиках. Местами, по низинам, зеленеет чий , род осоки, из которой плетут кир- гизы шторы к своим кибиткам. Местами, по таким же низинам, показы- ваются и камышовые заросли, радующие зрение своей свежей зеленью, а по вершинам песчаных бугров торчат неуклюжие, покрытые иглами ветви старого саксаула , растения хрупкого до того, что толстый ствол его переломит ребенок, но вместе с тем, плотного до такой степени, что никакой топор его не берет. Пески — не пугайтесь их: это еще благодат- ные места в степях Средней Азии. В песках и топливо водится, и воду можно добыть, и отчасти даже подножный корм, хотя ржанец и другие питательные травы, встречающиеся в песках, растут на аршин травка от травки, так что много труда надо животному, чтобы наесться вдоволь. В лощине, между увалами, и располагается колонна лагерем. Первым делом хватаются за вьюки с палатками и разбивают их. Саперы, не от- дохнув, отправляются расчищать имеющиеся колодцы или рыть новые. Развьюченный, распряженный и расседланный скот ложится и отдыхает на горячем песке. Вспыхивают десятки костров, и кашеварки, получив от маркитанток крупу, соль и масло, заваривают кашицу на привезенной в бурдюках воде: новой и не накопилось еще достаточно, и не отстоялась она. Офицерство в ожидании обеда пробавляется чаем: вся европейщина моей армии научилась пить его и возлюбила, ибо после кумыса никакой напиток не утоляет жажды так хорошо, не обременяя и желудка. Главное