Монголия в жизни Л. К. Герасимович

60 Глава II. Жизненный путь в архивных документах любила беседовать с Мишей, отмечала его глубину и рассудительность. Саша (на четыре года младше брата), немного посидев, начинал ерзать на стуле, болтать ногами, а потом вставал и ходил по комнате, рассмат- ривая висевшие на стене картины и изображения с монгольскими сю- жетами. Сашу Людмила Константиновна называла непоседой. Уходя, дети одинаково трогательно задирали носики, подставляя лицо для по- целуя. Рассмеявшись, Людмила Константиновна приобнимала их и це- ловала в щечку. Лев Абрамович и Людмила Константиновна Людмила Константиновна была на последнем курсе университета, а Лев Абрамович уже работал преподавателем. Впервые они обрати- ли внимание друг на друга во время подготовки к празднику 7 ноября. Людмила Константиновна была редактором стенгазеты. Выйдя из уни- верситета, они разговорились по пути и вместо того, чтобы пойти прямо по Невскому, как обычно она ходила домой, они пошли через Дворцовую и Марсово поле. Сразу же после этой прогулки Людмила Константиновна поняла, что произошло что-то очень важное. Она полюбила. Встретила человека всей своей жизни. То же самое, наверняка, почувствовал и Лев Абрамович. Их отношения всю жизнь оставались нежными, трепетны- ми, наполненными любовью, заботой и тревогой друг о друге, и, конечно, очень уважительными друг к другу. Лев Абрамович знал, какой ранимой и чувствительной на самом деле была Людмила Константиновна. Он на- зывал ее тургеневской девушкой и понимал, что ее надо защищать и обе- регать. Еще он часто говорил ей: «Ты слишком женщина». Такой ее знали только самые близкие люди. О том, что болит, что ранит ее, Людмила Кон- стантиновна никому не говорила и никогда никому не показывала. Всегда была собрана, сдержанна, владела собой и держалась достойно в любой ситуации. Только ей самой и близким было ведомо, какой ценой ей все это доставалось. Близким людям она была предана полностью и без остатка. Что же имел в виду Лев Абрамович, называя Людмилу Константинов- ну тургеневской девушкой, можно предполагать. Воспитанная на лите- ратуре 19 века, тонко чувствующая, склонная к рефлексии, явный интро- верт, с войной рано пережившая потрясения и лишения, она, кажется, всю жизнь боролась с внутренней тревожностью, непонятно откуда беру- щейся душевной болью. И это колоссальное напряжение гасилось за счет самодисциплины, характера, воли и, несомненно, высокой внутренней культуры.