Языки стран Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Западной Африки

287 Стрижак У. П. | Грамматический материал японского и русского языков... В нашем исследовании мы предпринимаем попытку проанализировать особенности иноязычного восприятия окружающей действительности путем изучения общего / разного в параллельных текстах с целью выявления разности представления материала на уровне когнитивных структур говорящих. Здесь мы опираемся на следующие методологиче- ские положения Н. С. Автономовой: «В анализе механизмов перевода нередко бывает заметно то, чего обычно не удается увидеть в других формах и видах познания: а именно как различные слои и фрагменты опыта переходят из сферы неявного и невыраженного в регистр того, что доступно операционализации и интерсубъективной проверке» (Автономова 2016: 23) и О. К. Ирисхановой о том, что « значимым для освоения мира, в том числе посредством языка, является не только фокусирование, но и когнитивные механизмы дефокусирования. Под последним понимается выведение из фокуса внимания определенных свойств объектов или ситуаций, осуществляемое говорящими с помо- щью языковых единиц» (Ирисханова 2014: 13). В отечественной японистике этими вопросами занимается Т. М. Гуревич, утверждая, в частности, что «Сопоставляя материалы японского и <…> русского языков, мы можем выделить то, что для характерно для каждой из рассматриваемых культур (Гуревич 2012: 211). Продолжая эту тему, рассмотрим грамматический материал как транслятор культурных норм с целью выделить общее и различное в них: мы считаем, что такое знание является необходимым в постро- ении прагматически верного высказывания как в ходе коммуникации с представителями иной лингвокультурной общности, так и при изуче- нии и переводе иноязычных текстов. Рассмотрим случаи понижения агентивности субъекта (понимая под агентивностью способность носителя предикативного признака совер- шать активные действия) за счет использования бытийных глаголов aru и  iru . В японском языкознании эти глаголы относят к группе 状態 動詞 joutai doushi ‘стативные глаголы’, при этом определяя их и как бытийные глаголы. Х. Араки отмечает, что в японском языке существует множество средств, способствующих перемещению фокуса внимания с производящего действие (высокая степень агентивности) на состояние или результат совершившегося действия (низкая степень агентивности), что свидетельствует о стремлении японского языка смещать акцент с действующих лиц на процесс (Араки 1986: 65–68, 73–75) — так