«Тахиййат»: Сборник статей в честь Н. Н. Дьякова

Исламский социально-политический идеал и династический автократизм... m 191 n Таким образом, политический строй, складывавшийся в Аравии на заре ислама, мог характеризоваться как «родоплеменная демократия» [Беляев, 1966; Негря, 1981]. Подобный «демократизм», нашедший яркое отражение в договоре Мухаммада с основными группами, составившими мединскую умму и нашедший отражение в документе, известном в ли- тературе как «Мединская конституция» 1 , тесно коррелировал с описан- ными А. В. Коротаевым процессами трайбализации аравийских обществ на фоне упадка древних государств и вождеств [Коротаев, 2003: 23–36]. Однако эта корреляция ни в коей мере не носила характер прямой зави- симости. Исламская модель социальной организации — теократическая община во главе с харизматическим лидером — Пророком, — выступа- ла альтернативой как чистому трайбализму, так и модели политической организации в рамках иерархических структур — «царств» и вождеств [Коротаев, 2003: 23–36]. Сам термин умма , восходящий к глаголу амма — «предшество- вать, быть впереди» и находящийся в одном семантическом и ассоци- ативном ряду с терминами имам — «предстоятель, пример для подра- жания» — и умм — «мать», отсылал к идее духовной преемственности и духовного покровительства ( вала’/дживар Аллах ). Это божественное покровительство отличалось не только от отношений власти и подчи- нения, свойственных древнеаравийским царствам (как северным, так и южным), таким как Набатея, Пальмира, Саба, но и от отношений союз- ничества ( хилф ), покровительства ( вала’ ), побратимства ( му’ахат ), на ко- торых строился тот складывавшийся в V–VI вв. новый мир Аравии, с его государствами (и вождествами), построенными на динамичном соотно- шении оседлых и кочевников, в которых последние почти всегда главен- ствовали (царства Лахмидов, Гассанидов, Киндитов, частично Химйар) 2 . Несмотря на то, что осуществление Пророком политической власти подразумевало максимальную ее сакрализацию, эта власть, первона- чально опиравшаяся на добровольное ее признание в рамках обществен- ного договора, носила не автократический, а, скорее, харизматический характер. Это позволило сохранить значительную часть институтов родовой демократии в рамках теократической мединской общины, что непосредственно проявилось после смерти Мухаммада, когда умма столкнулась с необходимостью выбора нового руководителя и пробле- мой преемственности такого руководства и стратегий ее легитимации. Если «праведные халифы» так или иначе утверждались консенсусом ее 1 Текст «Мединской конституции» см.: Большаков, 1989; Уотт, 2007: 242–246]. 2 О социальном строе доисламской Аравии см.: Негря, 1981; Пиотровский, 1977; 1984; 1985; Коротаев, 1998, об этносоциальной терминологии Корана см.: [Резван, 1987; 2001: 74–81.