Декан Восточного факультета СПбГУ академик РАН Михаил Борисович Пиотровский написал статью для «Российской газеты», в которой он рассуждал об отношениях нашей страны с Востоком и Западом.

«Говоря о "повороте на Восток" надо трезво понимать, что на Востоке, как и на Западе – и у нас, и у них, есть сложные страницы истории, которые никто не забудет. В истории всегда есть опыт противостояния друг другу. Его можно преодолеть, но к этому надо быть готовым.

Когда мои коллеги или журналисты делятся со мной ощущением, что Ближний Восток, наряду с Индией, более искренен и солидарен с нами, я объясняю это тем, что там у нас практически нет никаких "войн памяти". Была проблема только Святой земли, но Россия всегда решала вопросы в пользу местных жителей. В колониальную эпоху у нас там не было никаких войн и границ. После Второй мировой войны мы туда пришли. Но на Ближнем Востоке мы при этом очень хорошо помогали арабским странам в их противостоянии с англичанами и американцами. Без нас они бы не выстояли, и они все это хорошо помнят. У них хороший опыт общения и с советской, и с царской Россией. Так что на арабском Востоке нам, правда, уютнее…»

«Не будем забывать, что само понятие Востока все время меняется. Мы для кого-то тоже Восток. В Италии, например, будь то Ватикан или Институт Востока в Неаполе, Россия входит в понятие Востока. Но дело в том, что Восток – это еще и наука о другом. Если для кого-то мы Восток, это значит, что мы для них другие».

«Не будем также забывать, что Восток  –  он и наш Восток. У нас есть наш ислам, есть буддисты. И китайские традиции тоже есть. И этот Восток существует в нас, как существует в нас и Европа».

«И еще один важный момент: при повороте на Восток надо обязательно сохранить востоковедение как научную специальность.

На фоне наук, доспециализировавшихся до политологии и конфликтологии, востоковедение выглядит какой-то другой наукой. Но такие ранние – энциклопедические – науки, как востоковедение, сейчас приобретают новое значение; это и есть искомое "на стыке наук".

В них не теряется свойственное XVIII веку ощущение некоей синкретичности общей гуманитарной науки, полной увлечения чужим. И желания это чужое разгадать.

На этом и строится диалог. Наука о чужом превращается в науку о диалоге. И в востоковедении есть опыт такого диалога».

Прочитать статью целиком можно по ссылке.