7-го мая 2020 г. исполняется 80 лет ведущему специалисту по истории Центральной Азии Турсуну Икрамовичу Султанову.

Восточный факультет поздравляет юбиляра, желает ему крепкого здоровья и бесконечного счастья!

Особо теплые слова в этот прекрасный весенний день звучат в адрес Турсуна Икрамовича от коллег и учеников.

Турсуну Икрамовичу Султанову восемьдесят лет! Трудно поверить, даже представить, ибо Турсун Икрамович по-прежнему бодр, подтянут, элегантен и моложав, по-прежнему насыщает студентов знаниями, поддерживает советами и подбадривает шутками, по-прежнему является не только аксакалом, но и душой нашего маленького преподавательского коллектива, по-прежнему не только почитаем, но и востребован в науке, где постоянно ссылаются на его работы, и в научных издательствах, где печатают его книги. Но это так. Турсуну Султанову седьмого мая исполняется восемьдесят лет.

Турсун Икрамович родился перед самой Великой Отечественной войной в Казахстане, в краю под названием Семиречье (по-казахски Жетысу), в селении Чемолган, ныне Ушконыр, по названию живописного урочища, расположенного много выше села, на высоте около двух тысяч метров, и испокон веков служившего летним пастбищем – жайлау – для тюркских кочевников.  Село Чемолган раскинулось у одноименной горной речки, стекающей с гор Илийского (Заилийского) Алатау, снежные вершины которых достигают в этой части Северо-Западного Тянь-Шаня четырех тысяч метров. Детство Турсуна прошло в сугубо казахской или, точнее сказать, казахскоязычной среде, хотя селение было основано в 1913 году русскими переселенцами и было многонациональным: в военные и послевоенные годы казахский язык еще оставался в Казахстане языком межнационального общения.

Имя «Турсун», которым он был наречен родителями, несколько необычно, ибо имеет прямой перевод с казахского: «Остановись!»  или «Стой!», а косвенное значение: «Живи!». Это имя-оберег, которое казахи и родственные им народы дают мальчикам в семьях, где часто умирают младенцы или же рождаются одни девочки. Делясь со студентами этнографическими сведениями о тюркских народах, и, в частности, особенностями имянаречения у тюрков, Турсун Икрамович всегда иллюстрировал понятие имени-оберега на собственном примере. Такими же говорящими являются его отчество и фамилия. «Икрам» означает «почет, уважение», а «Султан» – это  султан: независимый правитель в мусульманских странах или (локальное значение) чингизидский царевич в Казахском ханстве. И действительно, несмотря на голодное и холодное детство и юность, многочисленные испытания и невзгоды, титанический (но порой такой незаметный) многолетний труд за письменным столом, Турсун остался, выжил, жив — и встречает свое восьмидесятилетие! Он пользуется почетом и уважением в научном сообществе как минимум двух стран – России, с которой он связал свою судьбу, и своего родного Казахстана, а на самом деле известен далеко за пределами этих стран: везде, где изучают историю Туркестана, Золотой Орды, тюрков и монголов. И, наконец, он, конечно, «султан» – «отец-основатель» кафедры Центральной Азии и Кавказа Восточного факультета СПбГУ, руководивший ею почти четверть века, один из безусловных лидеров отечественного туркестановедения и исследований по истории монгольских и тюркских государств позднего средневековья.

В старших классах Турсун мечтал стать летчиком, занимался спортом (получил разряд по боксу) и думать не думал о том, что когда-нибудь превратится в кабинетного ученого, «погрязшего» в тюркских и персидских рукописях, станет доктором наук и автором многих-многих книг по истории. И поначалу казалось, что его мечта о небе сбудется, и он будет летать. Но все же из летного училища пришлось уйти. И после четырех лет тяжелой армейской службы, в военной гимнастерке, бывшей потом целый год его единственным обмундированием, летом 1962 года «красивый, двадцатидвухлетний» Турсун Султанов вдруг неожиданно (неисповедимы пути Господни!) оказался на пороге Восточного факультета ЛГУ и подал документы на отделение истории Турции кафедры Ближнего и Среднего Востока. Наверное, он был готов к экзаменам не очень хорошо (все же окончил школу давно, да и армия не подходящее место для зубрежки), и, наверное, он даже не очень представлял себе в то время, что такое востоковедение, что такое письменные средневековые источники (хотя, наверное, слышал, как героиня Гайдара, что был такой царь Тимур, «злой, хромой, из древней истории»). Но Турсун Султанов очень хотел учиться. Учиться и выучиться. Получить высшее образование. Выучить языки. Стать историком, изучить историю своей родины, исследовать ее новые страницы. Стать востоковедом. Поэтому он усиленно готовился к экзаменам, не слишком надеясь на армейскую квоту.

Турсун Икрамович рассказывал, что в день одного из вступительных экзаменов (кажется, это был экзамен по истории СССР) он получил от сестры телеграмму о смерти отца. Горестные чувства помешали ему хорошо ответить на билет. И лишь вмешательство чуткого человека – тюрколога Аркадия Павловича Григорьева, встретившего расстроенного абитуриента и убедившего экзаменаторов дать юноше еще один шанс и взять еще один билет (на который он затем ответил хорошо) – позволило ему поступить в университет. Турсун Икрамович сохранил чувство глубокой благодарности и Аркадию Павловичу, и всем своим университетским преподавателям и учителям, среди которых были выдающиеся ученые, профессора: И. П. Петрушевский, В. С. Гарбузова, А. Д. Желтяков, А. Д. Новичев, В. Г. Кондратьев, А. Т. Тагирджанов, С. Н. Иванов.  Общение с талантливыми и высокоэрудированными людьми, высочайшими специалистами в своей области, не только дало Турсуну Икрамовичу знание современных и средневековых тюркских языков, истории и этнографии тюркских народов, но и помогло понять специфику востоковедения как специальности и востоковедного поприща как служения. Пример учителей – а впоследствии к вышеназванным прибавились еще Вадим Александрович Ромодин и Сергей Григорьевич Кляшторный, с которыми Турсуна Икрамовича связала крепкая дружба, – позволил ему определиться с выбором дальнейшего пути: не практическое востоковедение, а наука.  Именно Кляшторный посоветовал ему идти в аспирантуру, кафедра дала старательному и отлично успевающему выпускнику рекомендацию в аспирантуру, а Ромодин, лучший отечественный историк-афганист, специалист по истории Средней Азии, стал его научным руководителем в аспирантуре ЛО ИВАН, где Турсун Икрамович учился в 1967 – 1971 гг. Доверительные беседы, дельные советы, нравственные уроки и дружеская помощь Вадима Александровича, которого Турсун Икрамович называет своим Пиром (духовным наставником), помогли начинающему ученому усвоить важнейшие критерии настоящей научной работы, не терпящей суеты и наскока, подтасовки фактов под идею, фантазирования и экстраполяции, опирающейся на кропотливую работу с хорошо проверенными фактами и данными, избегающей тенденциозности, субъективности и схематичности. Вспоминая своего Пира, Турсун Икрамович упоминал и разнообразие идей и тем, которыми Ромодин щедро делился со своим учеником, расширяя сферу его научных интересов: не только военно-политическая история, но и история социальная и этническая, история культуры, история истории и история науки. Итогом аспирантских штудий стала кандидатская диссертация Т. И. Султанова на тему «Основные вопросы истории казахского народа в XVI – XVII вв. по персидско-таджикским и тюркским источникам», которая сразу выдвинула его в число ведущих специалистов по истории Казахского ханства.

Окончив аспирантуру, Турсун Икрамович полетел на родину, в Алма-Ату, где тут же был принят на работу в отдел средневековой истории Института истории, археологии и этнографии АН КазССР, где в то время работало несколько первоклассных специалистов-востоковедов, хорошо разбиравшихся в восточных рукописях и разделявших высокие научные стандарты Т. И. Султанова (могу назвать среди них мою маму Клавдию Антоновну Пищулину). Достаточно серьезный уровень казахстанской историко-востоковедной науки того времени  (в 1969 году вышел объемистый том переводных «Материалов по истории казахских ханств XV – XVIII вв.», сделанный в основном силами казахстанских ученых) способствовал дальнейшему развитию Султанова как ученого, окунал его в местную историческую проблематику, однако сердце его рвалось назад, в ЛО ИВАН, к его «родным» рукописям, к плодотворным беседам с В. А. Ромодиным, С. Г. Кляшторным и другими востоковедами.

Одним из недостатков работы в Казахстане был местнический подход к истории (изучение именно «истории Казахстана»), тенденция к которому обнаружилась задолго до эры независимости. Между тем, вслед за В. А. Ромодиным, а тот вслед за академиком В. В. Бартольдом, одним из редакторов полного собрания сочинений которого, выходившем в 1960 – 1970-х гг., как раз и был Ромодин, Султанов был абсолютно убежден в том, что изучение истории Центральной Азии («Казахстана и Средней Азии», как этот регион тогда называли, и «Туркестана», как его предпочитают называть Бартольд и Султанов), а на самом деле и всей Центральной Евразии, по национальным («республиканским») квартирам невозможно.  Изучение истории монгольских и тюркских государств средневековья, сложнейшей этнической истории и Великой Степи, и Мавераннахра, и Восточного Туркестана сделало его убежденным сторонником регионального, а не «национального» подхода к истории.

Академика В. В. Бартольда, подлинного создателя отечественного туркестановедения, тоже можно назвать учителем Т. И. Султанова, вероятно, самого вдумчивого его ученика, с карандашом проштудировавшего (и не раз, и не два), классические работы великого предшественника с тем, чтобы двинуть науку вперед, продолжить изучение средневекового Туркестана как макрорегиона.

В 1974 году мечта Турсуна Икрамовича сбылась, он вернулся на берега Невы. Начиная с этого времени и вплоть до 1997 года Т. И. Султанов служил в ЛО ИВАНе, занимаясь своей любимой работой: тщательным изучением рукописей, поиском новых источников, разработкой новых тем и проблем средневековой истории. Одна за другой выходили статьи ученого о важнейших средневековых памятниках исторической мысли Центральной Азии: о «Бабур-наме», «Тарих-и Рашиди», «Шейбани-наме», о среднеазиатской и восточнотуркестанской рукописной книге. Интерес к истории казахских племен Великой Степи проявился как в статье о «Жеты жаргы» (памятнике казахского обычного права), так и в монографии «Кочевые племена Приаралья в XV – XVII вв. (вопросы политической и социальной истории)», вышедшей в Москве под редакцией В. А. Ромодина в 1982 г. Из всего этого следует, что главным направлением исследований Султанова с самого начала его научной работы стало источниковедение, и докторскую диссертацию в 1988 году он защитил именно по источниковедению, проработав около 200 чагатайских и персидских рукописей из собрания Института. Тема докторской диссертации Турсуна Икрамовича говорит сама за себя: «Памятники исторической литературы Средней Азии и Восточного Туркестана XV-XIX вв. (проблемы генезиса и функционирования)».  

К очень неожиданному повороту в судьбе Турсуна Икрамовича, считавшего себя на тот момент сугубо научным работником и кабинетным ученым, привел распад Советского Союза. Превращение «Казахстана и Средней Азии» в «ближнезарубежную» «Центральную Азию» привело руководство СПбГУ к идее создания кафедры Центральной Азии на нашем Восточном факультете, и, конечно, доктор исторических наук, крупнейший к этому времени в России и Санкт-Петербурге специалист по средневековой истории региона Турсун Икрамович Султанов оказался лучшей кандидатурой на должность руководителя новой кафедры. Вместе со своими соратниками по организации кафедры, замечательными учеными, тюркологом Сергеем Григорьевичем Кляшторным (специалистом по тюркским руническим памятникам и ранней истории тюрков) и иранистом Олегом Федоровичем Акимушкиным (в обширной библиографии которого к этому времени имелись работы не только по истории и истории культуры Ирана, но и по истории Центральной Азии и Восточного Туркестана), Т. И. Султанов разработал концепцию и программу нового учебного направления — «История Центральной Азии». В основе программы лежала концептуальная установка на преподавание истории и смежных курсов в региональном ключе, а не как историю отдельных стран региона (например, Казахстана или Узбекистана). Эта установка, равно как и установка на одновременную тюркологическую и иранистическую подготовку студентов, восходит к взглядам основоположника русской туркестанистики — академика В. В. Бартольда.

В начале 1996 года я имела честь познакомиться с Турсуном Икрамовичем Султановым лично. Он пригласил меня стать лаборантом новой кафедры, пообещав с сентября и преподавательскую работу. И действительно, 1 сентября 1996 года первые ученики Турсуна Икрамовича, первые студенты нашей кафедры вошли в аудиторию 200, специально выделенную и отремонтированную для нас. Я хорошо помню огромный энтузиазм тех дней, радостное возбуждение, состояние надежды, которое характеризовало Турсуна Икрамовича в те дни. Преподавание было совершенно новым для него делом, и он, разумеется, не мог не волноваться, впервые входя в аудиторию и начиная свою первую лекцию в таком уже солидном возрасте. Но желание поделиться своими огромными знаниями, заразить студентов своим интересом, нет, своей любовью и к региону, и к истории, и к средневековым историческим деятелям, и к авторам исторических книг, и к науке в целом, помогло ему быстро преодолеть это волнение и постепенно отточить свою лекторскую манеру, почувствовать вкус к преподавательской работе, к непосредственному контакту с аудиторией. Турсун Икрамович был убежден в том, что студенты кафедры смогут возродить российское туркестановедение, «среднеазиатоведение» в том ключе, в каком видел его когда-то Бартольд, в каком видели его В. А. Ромодин, О. Ф. Акимушкин, С.Г. Кляшторный и он сам.

Первое поколение выпускников нашей кафедры, окончивших магистратуру в 2001 году, внушало большую надежду на то, что именно академическое, научное направление ее работы, столь близкое заведующему кафедрой, будет превалировать. Студенты первого поколения легко осваивали сложную программу (включавшую тогда, помимо турецкого и персидского, еще и арабский, чагатайский и узбекский языки) и проявляли большой интерес к науке и научному поиску, к востоковедению в его теоретическом аспекте. Именно из этого поколения вышли яркие и состоявшиеся в науке, защитившие кандидатские диссертации молодые ученые: М. Е. Резван, ныне возглавляющая отдел Центральной Азии МАЭ РАН, Б. Н. Норик, К. С. Васильцов, А. К. Алексеев (кандидатская диссертация которого, написанная под руководством Т. И. Султанова, в наибольшей степени продолжала направление исследований последнего),  Е. Клюкин и другие. Но среди более поздних поколений, к сожалению, интерес к академической науке не был столь явным и «тотальным», что было вызвано, конечно, не тем, что качество преподавания или «методы убеждения» изменились, а с общей обстановкой в стране и мире, которая все больше обусловливала переход от академического востоковедения к «практическому». Но и к практической сфере выпускники кафедры, ставшей с начала 2000 годов Кафедрой Центральной Азии и Кавказа, оказывались вполне готовы: немало выпускников нашли себя на дипломатическом поприще (Иран, Афганистан, Турция), в преподавательской (в том числе на Восточном факультете) и переводческой деятельности, в предпринимательстве и других областях.

1990-е и 2000-е годы стали, между тем, годами очень высокой публикационной активности самого профессора Т. И. Султанова. В 1992 году, в соавторстве с С. Г. Кляшторным, он выпустил в Алматы книгу «Казахстан. Летопись трех тысячелетий», которая стал бестселлером и впоследствии переиздавалась. В этой монографии Сергей Григорьевич написал разделы, посвященные древности и раннему средневековью, а Турсун Икрамович — разделы, посвященные высокому и позднему средневековью. На фоне повышенного интереса к истории и настоящего «исторического голода», охватившего казахское общество в годы Перестройки и первые годы независимости, эта книга выделялась и была очень важна своей строгой научностью, сочетавшейся с легким стилем изложения (что стало фирменным знаком соавторов). Другой совместной работой ученых стала монография «Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье», вышедшая в «Петербургском Востоковедении» в 2000 году и в 2004 и 2009 гг., с исправлениями и дополнениями, переизданная. Эта книга, в полной мере опиравшаяся на региональный подход к истории, стала важнейшим подспорьем в изучении истории Великой Степи и смежных областей Евразии как для студентов нашей кафедры, так и для всех интересующихся данным предметом. Она была переведена на несколько иностранных языков. Две монографии Т. И. Султанова посвящены Чингис-хану и Чингизидам: «Поднятые на белой кошме. Потомки Чингис-хана» (Алматы, 2001) и «Чингис-хан и Чингизиды. Судьба и власть» (М., 2006). Другой популярной среди любителей истории книгой Т. И. Султанова является его «Зерцало минувших столетий» (СПб, 2005), посвященное исторической книге в культуре позднесредневекового Туркестана. В казахстанских издательствах на русском и казахском языках выходили также монографии «Тимур и его империя» (2004, казахский перевод 2007) и «Рождение казахской государственности» (2003, казахский перевод 2008).

Все перечисленные книги можно рассматривать и как основные пособия по базовому курсу истории Центральной Азии в средние века, который Турсун Икрамович бессменно читает студентам младших курсов кафедры с момента ее основания, и по отдельным спецкурсам, читаемым для старшекурсников и магистрантов. История монгольских и тюркских народов, Великой Монгольской империи, Золотой Орды и государств-наследников оной, государств Тимура и Тимуридов, социальная и этническая история Велийой Степи и Туркестана, равно как и история позднесредневековой письменной культуры региона, прежде всего в аспекте рукописной книги, — вот те темы, которые особенно любимы Турсуном Икрамовичем как исследователем и лектором, так и его слушателями и читателями. Добавим сюда предмет «Введение в востоковедение», который Т.И. Султанов читает первокурсникам. Чрезвычайно важно, чтобы это «Введение» читал ученый такого масштаба, как Т. И. Султанов, ведь только это оставляет шанс на то, что кто-то из наших студентов захочет заниматься «настоящим», то есть академическим востоковедением.

Вся история нашей кафедры, которой через четверть «стукнет» полвека века (для иной кафедры это мало, а для нас – большой срок и повод для подведения некоторых итогов) связана с именем Турсуна Икрамовича Султанова, с его концептуальными установками, стратегическими и тактическими решениями, идеями и предложениями, надеждами и переживаниями. Турсун Икрамович реально создал нашу кафедру. И после ухода О. Ф. Акимушкина и С. Г. Кляшторного он остался на этой кафедре последним представителем «тяжелой артиллерии», не столько в силу своего почтенного возраста, сколько в силу своего безусловного научного веса и авторитета. Я думаю, что все поколения наших выпускников и студентов, начиная с первого, блестящего выпуска 2001 года и заканчивая нынешними первокурсниками, ценят полученные от него знания и наставления, считают себя учениками Султанова и гордятся этим фактом.

От всего сердца, от своего лица и от лица всех сотрудников, выпускников и студентов кафедры поздравляю нашего аксакала, профессора Турсуна Икрамовича Султанова, с восьмидесятилетием и желаю ему крепкого здоровья, бодрости духа, радости жизни, долголетия и счастья. Дорогой Турсун Икрамович! К сожалению, пандемия и карантин не позволяют нам провести достойное чествование, не позволяют просто собраться на кафедре и посидеть с Вами по-домашнему, попить чаю, как мы делали это с нашего первого Дня Касыма, традицию которого заложили именно Вы, высказать Вам все наши лучшие пожелания и послушать Ваши рассказы о прошлом, которое порой бывает ближе и роднее, чем настоящее, и Ваши мысли и настоящем, которое порой оказывается более непредсказуемым, чем будущее.

Заринэ Джандосова