В книге даны описания 35 уникальных манускриптов из собрания персидских рукописей Санкт-Петербургского государственного университета, многие из которых впервые представлены научному сообществу.

В подготовке издания приняли участие российские и иранские кодикологи, востоковеды и библиотекари. Составитель альбома, доцент СПбГУ Ольга Ястребова (кафедра иранской филологии) рассказала о том, как отбирались рукописи, что тайного в манускриптах и почему важно их изучать.

 В коллекции Университета более 600 персидских рукописей, но в данное издание попали лишь 35 из них. По какому принципу их отобрали?

Мы хотели представить в альбоме рукописи, которые показывали бы весь путь развития персоязычной рукописной традиции в Иране и за его пределами: от самых ранних образцов (в коллекции Университета самые старые относятся к XIII веку) до самых поздних.

Восточная коллекция библиотеки СПбГУ включает в себя рукописи и печатные книги на языках Азии и Африки. Рукописи арабской графики составляют одну из наиболее ценных частей коллекции и насчитывают 1426 томов на арабском, персидском и тюркских языках.

Просматривая коллекцию, я отбирала рукописные книги по разным параметрам. Самые старые, конечно, заслуживают особого внимания — в первую очередь из-за их возраста. Относящиеся к более позднему времени — из-за художественного оформления, каллиграфии, миниатюр, сохранившихся оригинальных переплетов, редкости или даже уникальности содержащихся в них текстов. В каждом случае критерий отбора был свой.

Также хотелось представить разные жанры литературы на персидском языке. И поскольку это не только каталог, но в первую очередь альбом, мы старались остановить выбор на тех материалах, которые бы смотрелись на иллюстрациях более эффектно. Число 35 сложилось в значительной степени случайно, но оно показалось всем, кто участвовал в процессе подготовки альбома, вполне уместным с точки зрения объема материала, который можно представить читателю в рамках издания, имеющего одновременно и научный, и просветительский, отчасти популяризирующий характер.

Почему книга называется «Хранилище тайн»? Что тайного в ней содержится?

Название отсылает к одному из памятников классической средневековой персидской литературы, поэме Низами «Сокровищница тайн». Одновременно это намек на то, что коллекция персидских рукописей Университета до сих пор не описана полностью, хотя имеет репутацию весьма интересной с научной точки зрения. Отдельные хранящиеся здесь памятники изучались исследователями и публиковались, но в ней много скрытых жемчужин, которые еще ждут своего исследователя.

Альбом был издан при поддержке Фонда исследований исламской культуры имени Ибн Сины (Ibn Sina Islamic Culture Research Foundation).

О коллекции знают в научных кругах, но, как я имела возможность убедиться, у большинства из исследователей нет более-менее полного представления о содержащихся в ней материалах. Когда альбом вышел, многие коллеги отзывались о нем с удивлением, многие вещи стали для них сюрпризом. Таким образом, в названии есть намеки, адресованные как русским специалистам, так и персоязычным читателям книги.

Знаем ли мы авторов текстов, миниатюр? Или персидские средневековые тексты анонимны?

Авторы текстов в персидской, да и в целом мусульманской, средневековой литературе в подавляющем большинстве известны. Анонимные тексты и тексты со спорным авторством — это, скорее, исключения. Традиционно имя автора, название сочинения, а также довольно часто имя покровителя автора (представителя той или иной правящей династии, крупного вельможи) упоминаются во вступительной части сочинения. Однако есть, конечно, и исключения, а поскольку в рукописях нет титульных листов с выходными данными, как у печатных книг, иногда бывает непросто определить содержание и авторство текста. Кроме того, первые страницы рукописи нередко бывают утрачены, что может создать сложность при атрибуции текста.

В восточной коллекции библиотеки Университета можно найти как ценнейшие исторические источники, так и блестящие образцы искусства оформления книги. Здесь представлены практически все области средневекового знания: история и география, искусство и медицина, астрономия и математика, богословие и философия, лингвистика и лексикография.

С какими трудностями пришлось столкнуться при подготовке каталога?

Прежде всего, это нехватка времени. Мне удалось бегло просмотреть всю арабографичную коллекцию, включая рукописи на арабском, персидском и тюркских языках (это почти полторы тысячи книг), примерно за два месяца. Деление рукописей по языковому признаку часто довольно условно, «арабские» и «тюркские» манускрипты могут содержать также и персидские тексты, поэтому было необходимо познакомиться и с ними тоже. Досадно, что из-за пандемии и карантина не было возможности в процессе подготовки текста еще раз обратиться к коллекции, проверить и как-то изменить первоначальную подборку. Кроме того, довольно сложно было сделать качественный персидский перевод из-за специфической тематики альбома. Поэтому мы привлекли к его редактированию коллег из Ирана, специалистов-кодикологов, которые владеют необходимой терминологией и хорошо понимают, о чем идет речь в манускриптах.

Остальные трудности можно назвать приятными: они были связаны с научной интерпретацией собранного материала — определением содержания и авторства ранее не описанных текстов, атрибуцией миниатюр, датировкой рукописей, не имеющих точной даты переписки. Их преодоление вылилось в несколько удивительных открытий.

Например, ранее считалось, что самая ранняя рукопись коллекции, содержащая персидские тексты, это сборник, переписанный в 1280 году. Нам удалось выяснить, что одна из рукописей, содержание которой ранее не было определено, может быть датирована более ранним временем, не позднее 1256 года.

Эта рукопись содержит крупный трактат на арабском языке, в который вставлено значительное количество персидских стихотворений, а также несколько небольших трактатов на персидском. Еще первый декан восточного факультета Санкт-Петербургского университета Александр Казембек, которому некогда принадлежал этот манускрипт, в арабских аннотациях на первом его листе писал: «Удивительная книга, которой я не знаю». Содержание ее оставалось неизвестным вплоть до составления нашего альбома. Сейчас мы выяснили название основного текста, имя его автора, известного суфийского шейха, умершего в 1251–1252 годах. Книга принадлежала одному из его последователей, в ней есть пометы и приписки, которые показывают, что текст был сверен с более ранним списком, возможно, даже автографом произведения. Пройдя обучение, владелец книги получил посвящение от сына автора, также известного суфийского шейха, чья собственноручная запись об этом располагается на листах в начале книги.

Были и другие неожиданные находки, касавшиеся и содержания книг, и их художественного оформления. Они нашли отражение в альбоме.

Чем уникальна университетская коллекция? Почему важно изучать эти рукописи?

В Петербурге есть три важные коллекции мусульманских рукописей, которые имеют разную историю и источники комплектования. В библиотеку СПбГУ восточные рукописи поступали в основном из собраний профессоров, преподавателей и лишь в незначительной степени благодаря случайным дарам. Два крупнейших — собрания Александра Казембека и арабского профессора Мухаммада Айяда ат-Тантави. Собрание Казанского университета, легшее в основу коллекции, также носит академический характер. Собиратели заботились прежде всего о широком репертуаре текстов, которые охватывали бы все сферы мусульманской учености и различные жанры литературы народов Ближнего и Среднего Востока, художественная же сторона книг их интересовала в гораздо меньшей степени. Поэтому в Университете мало рукописей с миниатюрами, но довольно значительное количество старых списков, среди которых встречаются уникальные и автографы.

В альбом также были включены статьи универсантов. Заведующая восточным отделом Научной библиотеки СПбГУ Милана Азаркина рассказала об истории университетской коллекции манускриптов, а заведующий кафедрой иранской филологии СПбГУ профессор Михаил Пелевин совместно с доцентом СПбГУ Ольгой Ястребовой — о феномене персидских рукописей. С переводом помогали ассистент СПбГУ Екатерина Писчурникова и иранские коллеги — Хосейн Моттаки и Мохсен Хагбин. Над оформлением работала инженер СПбГУ Елена Владимирова. Координировал работу участников проекта первый заместитель декана восточного факультета СПбГУ доцент Алексей Родионов.

По сравнению с двумя остальными крупными собраниями нашего города, принадлежащими Институту восточных рукописей и Российской национальной библиотеке, коллекция Университета описана хуже и мало известна научному сообществу. Благодаря каталогу Абдурахмана Тагировича Тагирджанова, который был издан в 1962 году, лишь около трети персидских рукописей, содержащих исторические, географические и биографические труды, в настоящее время имеют полное описание. Эту ситуацию, конечно же, надо исправлять. Надеюсь, публикация альбома поможет пробудить интерес к коллекции и у специалистов, и у студентов.

В идеале было бы замечательно создать группу, в которую вошли бы опытные ученые и молодые специалисты, и сделать полный современный электронный каталог коллекции, доступный онлайн. Это было бы крайне важно также и для передачи опыта работы с рукописной книгой, обеспечения научной преемственности в области изучения источников, которая всегда была сильной стороной петербургской (ленинградской) школы востоковедения.

Крайне заинтересованы в коллекциях не только персидских, но и в более широком плане мусульманских рукописей, написанных арабской графикой, иранские коллеги. Это часть их культурного наследия, которой они традиционно уделяют большое внимание. В Иране ведется большая работа по изучению, каталогизации и публикации рукописных памятников, это крайне востребованная область гуманитарных исследований. Именно поэтому наше издание двуязычное, текст в нем дан и на русском, и на персидском языках. Не сомневаюсь, что альбом будет интересен иранским ученым и станет поводом к дальнейшему научному сотрудничеству между двумя странами.

Материал также опубликован на сайте Университета.

Похожие материалы

• Посол Ирана Казем Джалали посетил СПбГУ
• СПбГУ укрепляет отношения с Тегеранским университетом
• Вопреки коронавирусу: международная деятельность СПбГУ в новых условиях
• В Университете обсудили проблемы источниковедения и историографии стран Азии и Африки
• Михаил Пиотровский: «У нас важная миссия — превращать "войны памяти" в диалог и дружбу»